Маршал Толбухин – военный стратег, дипломат, гуманист

Интервью Президента МОО «Выдающиеся полководцы и флотоводцы Отечества А.Я. Сухарева газете «Красная звезда»

В ряду государственных и политических деятелей советского прошлого, кто несмотря на почтенный возраст и сегодня не уходит от дел, особое место занимает Александр Яковлевич Сухарев, для которого известная фраза «Именем закона» служила главной нравственной нормой всей его жизни. Он родился 11 октября 1923 года. Участник Великой Отечественной войны, был тяжело ранен. После войны работал в ЦК ВЛКСМ, ЦК КПСС. В 1970 -1984 г.г. – первый заместитель министра юстиции СССР. С 1984 по февраль1988 года – министр юстиции СССР. С февраля 1988года – первый заместитель Генерального прокурора СССР. С мая 1988 года по 15 октября 1990 года – Генеральный прокурор СССР. Затем на научной работе. Профессор, доктор юридических наук.

– Александр Яковлевич, на конференции Межрегиональной общественной организации «Выдающиеся полководцы и флотоводцы Отечества» вы выступали с отчётным докладом и были переизбраны руководителем на очередной срок.

– На конференции, в частности, были отмечены изданные при участии нашей организации мемуары Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского с восстановлением купюр, сделанных военной цензурой, книги о Н.Г. Кузнецове, И.Д. Черняховском. Готовится к изданию книга о Ф.И. Толбухине. Особо хочу подчеркнуть, что поддержку делегатов нашло предложение о проведении международной научной конференции, посвящённой памяти Маршала Советского Союза Фёдора Ивановича Толбухина.

– А почему из всех маршалов Победы выделили именно Толбухина?

– Во-первых, в июне 2014 года исполняется 120 лет со дня его рождения. Кроме того, это известный в годы войны военачальник, бывший тогда у всех, что называется, на слуху, герой Сталинграда, освободитель Украины, Крыма, Молдавии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Австрии… А что в итоге мы видим сегодня – имя маршала Толбухина практически забыто, оно как бы стирается со страниц ратной истории Отечества. В эти дни мы отмечаем 70-летие Сталинградской битвы, однако вы не увидите не то что посвящённых ему публикаций или передач, но даже упоминания его имени в прессе, на телевидении, на радио. Но возьмите только сталинградский послужной список генерала Толбухина: с мая по июль 1942 года – заместитель командующего войсками Сталинградского военного округа ( это значит, что на его плечах в этот период лежала и подготовка города к обороне), с июля 1942 по февраль 1943-го – командующий 57-й армией на южном фасе Сталинградского Фронта. То, что врагу так и не удалось испить волжской водицы, можно считать и его немалой заслугой.

Прискорбно, тем более на общем фоне отношения к изучению истории страны в школах и вузах и к исторической науке в целом, что нынешние школьники  и студенты, когда встречаешься с ними, с удивлением воспринимают незнакомое им имя полководца: а разве был такой? Отчасти подобное забвение и объяснимо. Прошедший три войны – Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную, неоднократно в них раненный и контуженный, испытывая постоянное перенапряжение, служа, что называется, на износ, он слишком рано, в 55-летнем возрасте, ушёл от нас, не оставив ни дневниковых записей, ни, тем более, мемуаров.

– Но в 1949 году мемуаров никто ещё не писал. Мемуары появились гораздо позже, они-то и прибавили нашим военачальникам популярности и приумножили их славу. Но, думается, книга о Толбухине, над рукописью которой вы сейчас работаете, восполнит этот пробел и поможет восстановить справедливость.

– Надеемся, что будущая книга и предстоящая юбилейная международная конференция вызовут общественный интерес как в России, так и за её пределами. Биография маршала Толбухина типична для многих советских военачальников времён Великой Отечественной: в первую мировую он – солдат-мотоциклист, прапорщик, командир роты, батальона, после февральской революции – председатель полкового комитета. Сын ярославского крестьянина, он без колебаний вступил в Красную Армию.

– А не сказалось ли его офицерское прошлое на отношении к нему Сталина? Ведь он, пожалуй, единственный из маршалов, командовавших фронтами, кому звание Героя Советского Союза было присвоено не при жизни, а уже при Брежневе, спустя 20 лет после Победы.

– Вряд ли сказалось. Хотя первая встреча генерал-майора Толбухина с вождём наводит на эту мысль. У Сталина военспецы ещё с Гражданской – и тому были небезосновательные причины – вызывали сомнение в их благонадёжности, что впоследствии отразилось на судьбе многих из них. А в самый отчаянный период начала Великой Отечественной войны, когда мысли Верховного, помимо всего прочего, были заняты поисками трусов и предателей, это недоверие особенно обострилось. Так что когда Толбухин как кандидат на выдвижение вместе с маршалом Шапошниковым переступил порог сталинского кабинета, то заметил, как вождь, не поднимая глаз на вошедших, внимательно вчитывается в какие-то бумаги. То было личное дело на бывшего штабс-капитана.

Сталин неторопливо встал из-за стола, сухо поприветствовал посетителей и, глядя в упор на смутившегося генерала, изрёк:

– Как же так получается, товарищ Толбухин: сначала вы служите царю-батюшке, получаете от него два ордена, да каких – святой Анны и святого Станислава… Правильно я говорю?

– Так точно, товарищ Сталин.

– К тому же женитесь на графине… И это так?

– Да.

– А орден Красного знамени когда и за что получили?

– В Гражданскую войну за бои с белополяками.

– Выходит, служили и царю-батюшке, и Советской власти?

– Я, товарищ Сталин, – с гордой независимостью ответил генерал, – служил только России. (Именно эта фраза дала название будущей книге о полководце).

– Вы свободны. На этом аудиенция закончилась.

Вышедший вскоре от Сталина маршал Шапошников пожал руку ещё не пришедшему в себя генералу: «Товарищ Сталин не только согласился с вашим выдвижением, но и высказал намерение представить вас к очередной награде».

– Характеризуя маршала Толбухина, вы называете его выдающимся военным стратегом, дипломатом, гуманистом. Что послужило основанием для этого?

– Прежде всего, оценки компетентных военных специалистов, историков, предметом исследования которых были сложнейшие стратегические операции, проводимые под руководством маршала Толбухина. Но вначале хотелсось бы сказать о нём как о военачальнике вообще. Победа любой ценой, победителей не судят – это не для Толбухина. Его человеколюбивая натура всегда стремилась выигрывать сражения с минимальными людскими потерями. Поэтому внешне спокойный и, казалось бы, уравновешенный, он становился беспощадно требовательным и жёстким по отношению к расхлябанности подчинённых командиров, если те недооценивали данные разведки, игнорировали взаимодействие с соседями или неумело использовали прикрытие артиллерией, авиацией, внезапность и дерзость морских десантов либо плохо нащупывали слабые стыки в боевых порядках противника.

Когда в ходе Сталинградской битвы мощная танковая армада генерал-полковника Гота навалилась на 57-ю армию, Толбухин противопоставил ей глубоко эшелонированную противотанковую оборону, что позволило сначала остановить, а потом и разгромить противника. Победа была достигнута благодаря созданному резерву, той спасительной «заначке», что предусмотрительно припас рачительный и расчётливый хозяин.

Та же участь постигла немецко-румынские войска в Ясско-Кишинёвской операции. Здесь Толбухин, уже как командующий 3-м Украинским фронтом, наряду с тактическим замыслом расчленения и окружения вражеских войск прибегнул к хитроумной имитации  главного удара не с ожидаемого противником Кишинёвского направления, а с не принятого им в расчёт Китцканского. Здесь командующий проявил себя классным мастером проникновения в психологию противника, который в конце концов не удержался от соблазна проглотить наживку и принял фикцию за действительность. Нанесённый Толбухиным сокрушительный удар открыл дорогу на Балканы. По мнению известного военного учёного генерала армии Гареева, Ясско-Кишинёвская операция стала классическим образцом военного искусства.

На Балканах проявились не только недюжинные дарования Толбухина как военного стратега, но и его завидные дипломатические способности. Достаточно вспомнить прецедент смещения военного диктатора Румынии гитлеровского приспешника Иона Антонеску.

Без влияния мудрого и обаятельного командующего фронтом Толбухина, теперь уже Маршала Советского Союза, тут не  обошлось. Король Михай фактически поощрил бухарестское восстание и пошёл ва-банк, арестовав Антонеску вместе с его нацистским окружением и повернув королевскую армию против вчерашнего союзника – гитлеровского рейха.

– Король Михай стал в результате самым молодым высшего советского военного ордена «Победа».

– И единственный из удостоенных этой полководческой награды, живущий поныне. Дар стратега и дипломата маршал Толбухин проявил и при выходе советских войск к границам Болгарии и сражающейся Югославии. Понимая пикантность ситуации, братский нам народ которой царь Борис, этот двуликий Янус, втянул в войну на стороне гитлеровской Германии, Толбухин решил прозондировать мнение Верховного Главнокомандующего. Реакция Сталина была мгновенной: «Будет полезнее, если вы, товарищ Толбухин, немедленно прилетите ко мне».

Выслушав командующего фронтом и поблагодарив за блестяще проведённую румынскую операцию, Сталин направляет его к находящемуся в Москве болгарскому коммунистическому лидеру Георгию Димитрову. Га этой встрече в принципе был разработан план синхронизации действий наступающих советских войск т готовившегося в ночь с 8 на 9 сентября 1944 года всеболгарского восстания против фашистских оккупантов и монархического режима. В результате советские войска без единого выстрела вошли в ликующую Болгарию, а болгарские войска стали боевым партнёром Красной Армии.

Не менее искусно действовал Толбухин и в Югославии. Он осознавал растущий авторитет маршала Иосипа Броз Тито, к тому времени ставшего признанным руководителем мощного партизанского движения, переросшего в регулярную Народно-освободительную армию Югославии. Требовалось найти филигранные подходы к этой, несомненно, крупной и своеобразной политической личности. Зная о непредсказуемости поведении амбициозного Броз Тито, Толбухин в общем-то нашел с ним общий язык. Однако без трений не обходилось.

При планировании операции по освобождении Белграда, например, маршал Тито пытался убедить, что первыми в столицу должны войти югославские войска. Понятно, здесь во главу угла он ставил политические цели. Нашему же маршалу пришлось долго доказывать, что освобождение Белграда должно состоять не в эшелонировании  ввода коалиционных войск в город, а в безотлагательном штурме объединёнными силами. Только мощный штурм мог помешать немцам осуществить замысел по уничтожению подготовленных к взрыву ключевых объектов югославской столицы. В результате Тито не устоял перед железной логикой Толбухина. «Согласен. Идём на штурм».

– Но оставались ещё Венгрия, Австрия…

– Будапештская операция была самой тяжёлой и кровопролитной. Отчаявшись после «измены» Румынии, Гитлер решил взять бразды правления боевыми действиями на Балканах в свои руки и дать советским войскам сокрушительный бой. Под Будапешт были стянуты мощные танковые и артиллерийские соединения, снятые с других фронтов, даже с Восточного. Гитлеру, видимо, ничего другого и не оставалось делать, ибо ускользала последняя надежда на мадьярскую нефть и нависала угроза потерять промышленно развитую Австрию.

Как опытный стратег, Толбухин разгадал замысел противника и попросил у Москвы согласия скорректировать план наступательной операции, сосредоточив силы всех родов войск для обороны от ожидаемого танкового удара немцев. Правота Толбухина стала очевидной после того, как, зарывшись в землю, противотанковая оборона 3-го Украинского фронта сумела выстоять перед контратаками немцев и, оправившись от неизбежных потерь, наши войска ринулись на ослабленный фашистский кулак.

Тем временем Ставка торопила Толбухина с проведением финальной стратегической операции – Венской. На подступах к столице Австрии наша разведка доносила, что немцы основательно готовятся к наступлению советских войск: взрывают мосты через Дунай, заминировали не только административные здания, но и театры, концертные залы, музеи, картинные галереи. Вена, один из красивейших городов мира, могла в считанные минуты превратиться в руины.

В Вене противник сосредоточил силы немалые. Сюда с Балатона были переброшены 8 немецких дивизий, отдельное пехотно-механизированное соединение. Это не считая сводных полков венского гарнизона и 20 спецбатальонов «Фольксштурма».

В сражении за Вену немцы сопротивлялись с фанатичной стойкостью. Бои не прекращались ни днём, ни ночью. Видя это, командующий фронтом приходит к выводу, что подавить противника можно только массированным штурмом всех родов войск.

Штурм, в ходе которого наши разбили немецкие дивизии, пленили 150 тысяч солдат и офицеров, уничтожили и захватили 1345 танков и самоходных орудий, был оправдан не только в оперативно-тактическом отношении, но и чисто в гуманитарном. Наши войска понесли минимальные потери, а богатейшая памятниками культуры Вена была спасена от грозившего ей разрушения.

Австрия едва ли не первой в мире увековечила память советского воина-освободителя замечательным памятником в центре столицы. 11-метровую бронзовую фигуру воина-освободителя отлили австрийские металлурги. На открытии памятника глава временного правительства Австрии Карл Реннер сказал: «Всё человечество в долгу перед Советским Союзом и его армией. Советские войска принесли нам не только освобождение от цепей рабства, но и сделали возможным возрождение нашего государства, дали право нашему народу называться австрийцами».

На этой мажорной ноте можно было бы и завершить наш разговор о ярославском воине-исполине, если бы подвиги и заветы выдающегося русского воителя и державного мыслителя не оказались в забвении. В этой связи хотелось бы призвать всех, и прежде всего юное поколение, не оставаться Иванами, не помнящими родства.

Вернуться в начало страницы