Бесков есть Бесков

 17.02.2016

Долго подыскивал определение для Константина Ивановича Бескова. Великий? Скольких уже называли великими. Неповторимый? Да, в сущности, каждый человек неповторим. В конце концов решил озаглавить очерк о нём так, как он озаглавлен. Думаю, те, кто его знал, со мной согласятся. Бесков есть Бесков, и всё.

Точно так же, как футбол есть футбол.

Неисчислимое количество людей пытались разгадать секрет магнетической привлекательности футбола для неисчислимого количества его, как теперь говорят, фанатов. Почитаем, что говорил об этом Константин Иванович в книге «Моя жизнь в футболе».

«За что миллионы людей на планете так пылко любят футбол? Понятно: за состязательность. За сочетание спорта с искусством. За то, что футбол — как сама жизнь, он одно из её проявлений, и, как в жизни, серьёзное уживается в нём со смешным, суровое — с трогательным. За то, что футбол не терпит фальши: плохому игроку не помогут ни протекция, ни интриги — зрители не примут плохую игру. За непредсказуемость ситуаций, а иногда и результатов. За то, что футбол никогда не кончается, периодически обновляясь, и никто не вправе раз и навсегда называть себя сильнейшим. Футбол продлевает людям детство, продолжая для всех возрастов нестрашную игру в войну: у каждой футбольной «армии» свой флаг и свой штаб, свои стратегия, тактика, тылы, разведка и резервы. Но даже самые тяжкие поражения в этой войне не бывают смертельными и окончательными. Футбол — наиболее логичный и гуманный способ выяснения международных отношений. Победа в футболе рождает национальную, государственную гордость, пожалуй, не меньше, чем победа в войне.

В футбол играет к о м а н д а. Сообщество людей, в котором успех каждой отдельной личности зависит от стараний всех, и наоборот. Поэтому не может быть преуспевающим футболистом эгоист, эгоцентрист: беречь себя, любимого, в футболе никак не получается. Одно из непременных свойств души настоящего футболиста — острое чувство коллективизма, общности с товарищами, принадлежности к этому клану, этой мужской семье. Можно быть общительным или замкнутым, эрудированным или малосведущим, с чувством юмора или вовсе без оного, но нельзя не быть к о м а н д н ы м.

Тот, кто однажды отдаст своё сердце футболу, никогда уже не сумеет с ним полностью расстаться».

Имя Бескова впервые зазвучало на весь Союз после игр московского «Динамо» в Англии. В репортажах Вадима Синявского мелькали фамилии Хомича, Боброва, Радикорского, Семичастного, Карцева, Соловьёва и всех других игроков, поехавших на английский футбол посмотреть и себя показать. Я, конечно, пристрастен, но в памяти засело, что когда наши шли в нападение, Бескова он упоминал чаще других. Костя, так его звали на трибунах, сам забил пять голов и столько же выдал идеальных пасов другим забивавшим. Даже на фоне блистательного Боброва английская пресса его признала лучшим советским игроком.

Для мальчишек моего возраста в послевоенные годы и 50 копеек за билет на восточную трибуну «Динамо» были тратой неподъёмной. Ходили «на прорыв», «на протырку», перелезая сначала через очень трудную для этого упражнения ограду стадиона. Весь наш двор болел за «Спартак», на его игры мы и стремились. Бескова тогда видел нечасто.

 Он всегда бросался в глаза, едва выйдя на поле. Хотя ростом не выделялся : таких, как он, футболистов Константин Иванович, уже став тренером, называл «дубки»: крепкие, выносливые, твёрдо стоящие на ногах при любых столкновениях. Но как можно было не заметить тщательно отутюженную форму (тогда футболисты стирали её сами), начищенные до блеска бутсы и идеальный, как по ниточке, пробор. Ну и, конечно, манера игры, напоминающая, с учётом прошедших десятилетий развития футбола, барселонца Месси.

В памяти остался матч «Динамо» – «Трактор»(Сталинград). Папа родом из Сталинградской области пошёл поболеть за земляков и взял меня с собой. Ко всеобщему удивлению «Трактор» до последней минуты выигрывал 1:0. На этой самой последней минуте его вратарь Ермасов, небрежно выбивая мяч, попал в спину своему защитнику. Бесков сделал мгновенный рывок, обвёл Ермасова и сделал счёт 1:1. Вот так он играл.

«Мудрый Михей» Якушин, тренировавший тогда динамовцев, в самом разгаре игроцкой карьеры Бескова сказал, что ему надо готовиться к тренерской работе.

Судьба предложила решение: в 1948 году он с группой ведущих игроков был приглашён заочно учиться в Высшей школе тренеров. Большинство бросили школу, не доучившись: нагрузки казались свыше сил. Бесков её закончил и поступил в институт физкультуры, а по окончании — в аспирантуру. Как вспоминал сам Константин Иванович, за время учёбы он получил «большой объём специальных знаний по организации учебно-тренировочного процесса, по физиологии, физическому воспитанию. Теоретические познания добавились к практическому опыту игрока. Это и требуется современному тренеру». Он планировал за время аспирантуры написать диссертацию, весь материал для неё был собран. Однако ж научная «лодка разбилась о быт», как писал Маяковский, потому как по его же выражению, «маленькая, но семья...» А стипендия – 650 рублей (это по-старому, в новых-то деньгах – 65). Жена тоже учится, а дочка уже подрастает. Комитет по физкультуре и спорту обещал подсобить, но не сумел: бухгалтерия наотрез отказала.

 Какой же удачей обернулся этот отказ! Бескову предложили сразу должность второго тренера сборной СССР. После драматического проигрыша на Олимпиаде 1952 года её распустили и начали воссоздавать только в 1954-м. Старшим был маститый Гавриил Дмитриевич Качалин, с которым он играл в «Динамо». За полтора года работы Бескова в сборной в ней появились торпедовцы 20-летний Валентин Иванов и 17-летний Эдуард Стрельцов, спартаковцы Симонян, Татушин, Исаев, Нетто, Паршин, Тищенко. В первом подготовительном матче она победила сборную ФРГ, а в Мельбурне выиграла Олимпиаду. Но уже без Бескова, которому предложили стать главным тренером «Торпедо». Первая самостоятельная работа!

 В «Торпедо» Константин Иванович проработал всего один сезон. Не ко двору там пришёлся.

 И с 1957 года стал старшим тренером футбольной школы молодёжи в Лужниках. «Мне было по душе общество футбольных сорвиголов, грезивших именами мастеров, которые блистали в обозримом для моих питомцев времени. Всё, что им говорили тренеры, эти мальчишки слушали с раскрытыми ртами и спешили повторить», – вспоминал он позже.

«Константин Иванович сначала очень толково объяснял нам технику выполнения того или иного элемента, приёма или проведения комбинации. Потом показывал, как это надо делать. Показывал не один раз, а несколько — сначала медленно, как в рапидной съёмке, потом на скорости, в бурном темпе. И у нас при повторе почти сразу получался приём. Константин Иванович радовался, мне кажется, этому больше, чем мы сами.

Он всегда зажигал ребят личным примером. На занятиях по общефизической подготовке скажет: «Кросс тридцать минут», станет во главе группы и поведёт её по асфальтовым и песчаным дорожкам, ныряет в овраги, поднимает цепочку по косогору. «Ну, как, устали?» – спросит на ходу. Мы смотрим на его слегка раскрасневшееся лицо, видим, что у него почти ровное дыхание, и нам ничего не остаётся, как дружно прокричать: «Нет, Константин Иванович!» – это уже из воспоминаний Виктора Шустикова.

ФШМ просуществовала недолго, но классных футболистов дала много. Результаты её работы сослужили Бескову хорошую службу: его пригласили главным тренером в ЦСКА.

ЦСКА руководили люди военные. У них оценка работы Бескова была простая: стала команда чемпионом, как бывало и к чему стремились, или нет. Поднялась на несколько мест выше в турнирной таблице? Хорошо, но мало. Ищем другого тренера.

Бескова же, едва его увольняли, немедля приглашал другой клуб. Среди футбольных легенд середины прошлого века выдающееся тренерское достижение: приняв ворошиловградскую «Зарю», вылетевшую из группы А, он за год вернул её обратно. Переходя из команды в команду, Константин Иванович набирался опыта как профессионального, так и более сложного — взаимоотношений с начальством. Которое, понятно, везде и всегда уверено, что понимает в футболе лучше всех. Нельзя сказать, что эти годы были для него самыми счастливыми. Но безусловно полезными. Кроме всего прочего, он хорошо узнал всех своих будущих московских соперников.

К этому времени относится ещё одно моё сильное впечатление, связанное с Бесковым. Среди журналистов «Вечерней Москвы», где я работал до 1970 года, было немало страстных болельщиков. Когда случались интересные матчи, весь редакторат отправлялся на стадион. В Лужниках, куда мы в тот день приехали, ложа прессы находилась под самой крышей. Смотрим, чуть ниже нас в совершенно пустом секторе сидит Бесков. Знавший всех и всё в футболе ответственный секретарь Всеволод Васильевич Шевцов сказал: «Костя смотрит футбол только сверху, откуда видны все комбинации игроков.» Рядом с ним сидела его красавица-жена, которую Константин Иванович, прижав к себе, заботливо прикрывал плащом из модной заграничной болоньи. «Это Лера, – сказал Шевцов. – Они всегда смотрят футбол вместе». Мог ли я тогда подумать, что через несколько лет жизнь на десятилетия свяжет меня с Бесковыми верной дружбой.

 В 1975 году «Спартак», руководимый Н.А. Гуляевым и Н.П. Старостиным, скатился со второго места в чемпионате страны на одиннадцатое. В 1976-м уже с Анатолием Крутиковым и Галимзяном Хусаиновым во главе вылетел из высшей лиги, ещё раз подтвердив, что далеко не все выдающиеся игроки могут стать тренерами. Надежд на возвращение не было никаких. Во-первых, команда переживала длительный тяжёлый кризис, футболисты выходили на поле без шансов на выигрыш. Во-вторых, случившееся с ней стало результатом заговора руководства нескольких команд: своевольный честный «Спартак» постоянно путал их договорные планы. И в конце сезона их подопечные стали беззастенчиво отдавать очки тем, с кем «Спартак» мог ещё побороться за место под солнцем в высшей лиге. А команда в решающих матчах пропускала голы, которые вызывали по нынешней терминологии коррупционные подозрения. Для болельщиков народной команды, коих были миллионы, вылет её стал трагедией. В том числе и для меня – я болел за «Спартак» с тех пор, как стал вместе с мальчишками нашего двора на Спиридоновке ходить на футбол, – с 1947 года. За него же болело большинство моих товарищей и друзей. Все переживали.

Неизвестно, как бы сложилась судьба команды, если бы ею не заинтересовался первый секретарь Московского горкома партии и член политбюро ЦК КПСС Виктор Васильевич Гришин, помощником которого я работал в 1970-1980 годах.

Насколько я знаю, он обычно не касался спортивных дел, считая, что партийным органам и без этого есть чем заниматься. Но на этот раз решительно вмешался, видя в происходившем со «Спартаком» нечто большее, чем неудачу одного из московских клубов. В горком потоком шли письма коммунистов с просьбами и требованиями помочь ему выйти из кризиса. Виктор Васильевич провёл несколько узких совещаний в поисках надёжного выхода из создавшегося положения. Главное, что обсуждалось, – кто может за один сезон вернуть команду в высший эшелон футбола? Все сошлись на одном: только Бесков.

Секретарь горкома Альберт Михайлович Роганов получил задание подготовить вопрос, я должен был ему в этом содействовать. Заполучить Бескова из «Динамо» в вечно соперничавший с ним «Спартак» казалось неразрешимой задачей. Даже при том, что в этом обществе, объединявшем на спортивных полях сотрудников МВД и КГБ, Константину Ивановичу не нашли другой работы, кроме как в своём аппарате. Конечно, он рвался вернуться в футбол, давно ставший смыслом его жизни, но в «Спартак»... Вражда-то была как у Монтекки и Капулетти. Ни один динамовец никогда не переходил в эту команду. Имелись препятствия и более земного характера. Прежде всего, хорошая спортивная база. Кроме зарплаты, динамовцы получали как офицеры за звание, за выслугу лет, им были обеспечены воинская пенсия после 25 лет службы, хорошие квартиры. Плюс прекрасные госпитали, поликлиники, санатории и дома отдыха. Ничего подобного «Спартаку», находившемуся на обеспечении Московского совета профсоюзов, и не снилось. Не сбросишь со счетов!

Не стану описывать все подробности тонкой психологической операции, проведённой с помощью друзей дома Бесковых редактора «Вечерней Москвы» Семёна Давыдовича Индурского и знаменитого футболиста Андрея Петровича Старостина. Главное, говорил нам тогда Индурский, убедить Леру. Судя по всему, это им удалось. Когда Константина Ивановича пригласил Гришин, он дал согласие возглавить «Спартак». С условием: на должность начальника команды будет возвращён её патриарх Н.П. Старостин, с которым он готовил к Олимпийским играм в Мельбурне победившую там всех сборную СССР.

Побороть сопротивление министра внутренних дел Щёлокова, в ведомстве которого находился в звании подполковника Константин Иванович, было проще. К нажиму на него мощно подключился влиятельнейший член политбюро Константин Устинович Черненко — как сказали бы теперь, давний спартаковский фанат. Итог: Бескова «откомандировали» в «Спартак» с присвоением очередного воинского звания.

Произошло это почти вовремя, когда после зимнего отпуска футболисты начали подготовку к новому сезону. Бесков принялся формировать новую команду. Он понимал, что даже с неплохими игроками, заражёнными унынием и привыкшими к поражениям, каши не сваришь. Первый же сбор команды в Сочи это подтвердил. Игроки и Старостин приехали на него с родственниками, как на курорт. Дисциплины никакой. Тренируются с ленцой, нарушают режим... Константин Иванович произносит пламенную речь: «Подумайте, «Спартак»! Такая слава, такие традиции, такие замечательные предшественники! Нам с вами выпала честь — именно честь — восстановить доброе имя, вернуть его команде. Честь и обязанность! Давайте восстанавливать свои боевые качества.» Отклика не последовало.

Бесков энергично искал пополнение. Ранней весной на искусственном поле Олимпийского стадиона провели турнир спартаковских команд разного уровня. Зоркий глаз опытного тренера сразу приметил быстрого, резкого, нацеленного на гол костромича Георгия Ярцева — будущую звезду советского футбола. Однако ж приглашение в команду он принял не сразу. «Мне двадцать девять. Не поздновато ли?» За ним пришли Романцев из Красноярска, Шавло из Риги, Сорокин из Волгограда, Павленко из «Динамо», Ноздрин из «Локомотива»... Из Киева вернули вратаря Прохорова. Но в команде есть строгое штатное расписание; значит, взяв новичков, надо отчислять старичков. Ох, нелёгкая это работа, если отчисляемые — Папаев, Осянин, которые приносили когда-то громкие победы. Когда-то, а теперь, в 35 и скорость не та, и работоспособность.

Получивший суровую закалку в клубах, где работал раньше, Бесков твёрдо шёл своим курсом, подбирая игроков для той системы игры, которую выработал. И вот пришёл день первого матча — в Ярославле, с крепким середняком «Шинником». Как же мы все волновались! Председатель Московского спорткомитета Александр Николаевич Ковалёв решил ехать на матч, я попросился с ним. Мы боялись, как бы там «Спартак» не засудили — дело не такое уж редкое. А в присутствии помощника члена политбюро, думал я с явным преувеличением своей роли в истории, остерегутся. Всё прошло хорошо, первый матч новый состав сыграл вничью, получив первое обнадёживающее очко. Новички не подкачали. В Москве разочаровавший было своих верных, но требовательных, а иногда и беспощадных болельщиков «Спартак» стал собирать полные трибуны, заодно показав москвичам команды, которых они никогда не видели. Ко второму кругу игроки освоили бесковские установки, стали уверенно побеждать и закончили чемпионат на первом месте, одержав больше всех соперников побед, забив 83 мяча! Что и требовалось доказать.

Бесков настойчиво ставил «Спартаку» ту игру, которая радовала болельщиков творческой мыслью, артистизмом и на долгие годы обеспечила ему высшие места уже в российском футболе.

Естественным образом сложилось, что с 1978 года началось моё сближение с Костантином Ивановичем, которое со временем перешло в сердечную дружбу. Он приглашал меня на тренировки, на подготовительные предсезонные матчи в спартаковком манеже, в Олимпийском. Бесков был очень строг с футболистами, а на балконе манежа комментировал их действия совсем по-другому, почти что ласково. У его любимца Фёдора Черенкова как-то не заладилась игра. А на фединых виртуозных действиях в команде держалось очень многое. «Спартак» проигрывал матч за матчем. После очередного проигрыша я по-болельщицки сгоряча спрашиваю: «Что ж вы его не замените?!» Константин Иванович спокойно, как всегда, ответил: «Лучше очки потерять, чем человека. Сними его сейчас с игры, может совсем пропасть.»

Зоркость Бескова на игроков поражала. Позвал он меня как-то на стадион Юных пионеров посмотреть матч совсем уж заштатных команд. Ну, они и играли как заштатные. Чего, думаю, тут смотреть? А Константин Иванович тогда высмотрел Мостового и взял его в «Спартак».

Глядя сейчас на беснующихся у края поля тренеров, вспоминаю, как вёл игру команды Бесков. Он сидел на трибуне в гостевой ложе и внимательно за всем наблюдал. Весь был там, на поле. Не раз, когда игрок выходил к воротам, непроизвольно делал движение правой ногой: я бы бил так... На вопросы, почему он не вмешивается, когда игра не складывалась, отвечал: «Я им всё сказал, как играть они знают». Если же вмешательство всё же требовалось, посылал с указаниями доктора. Всегда, сколько я видел, подолгу колебался с заменами и нередко с точки зрения дилетанта запаздывал с ними (каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны).

 Бесков первым в нашем футболе ввёл количественный подсчёт тактико-технических действий игроков. Сидевший рядом с ним второй тренер Фёдор Сергеевич Новиков держал у рта микрофон и диктовал на магнитную ленту: «Гаврилов плюс (значит, пас отдал точно), Ярцев назад, Сидоров потеря, Черенков отбор и так далее». На разборе игр у главного тренера имелись выкладки, наглядно показывающие, кто играл, не жалея сил, а кто прохлаждался на поле, по нынешнему выражению, «смотрел футбол». Тут не поспоришь.

 Очередным новшеством был учёт мнения игроков при определении состава на будущий матч. Уж кто-кто, а Константин Иванович прекрасно знал значение взаимоотношений в игре : вот этому я пас дам, он не запорет, а тому — никогда, всё только испортит. Сколько раз приходилось видеть, как кто-то все 90 минут бегал без мяча — не давали ему пасов, и всё. Перед каждой встречей спартаковцы передавали тренерам листки со своим вариантом состава, и их предложения обязательно учитывались, хотя последнее слово, разумеется, было сами знаете за кем.

 А знают ли читатели, что Бесков первым в нашем футболе выпустил на поле чернокожего игрока? Паренёк был воспитанником школы «Спартака», сыном русской мамы, имел отличные физические данные. Начинал неплохо, но потом отдался милым увлечениям юности.

 «Спартак» дебютировал в высшей лиге вполне достойно. Первый год — и уже пятое место. Четыре спартаковца «нового разлива» - Гаврилов, Романцев, Шавло и Ярцев вошли в список 33 лучших игроков страны.

 Второй год начался неудачно. Ловчев, старожил обороны в середине сезона сбежал в «Динамо»: как он говорил, не хотел второй раз вылетать из высшей лиги. А оставшиеся, в том числе новички соревнований такого уровня, собрались, рванули и пожалуйста: триумф, золотые медали.

 У команды был тогда единственный серьёзный соперник — киевское «Динамо», по существу сборная Украины. Одолеть его на пути к чемпионству очень сильно мешал украинский патриотизм, или национализм, как хотите. В соответствии с подсчётами руководства республики ( а главным болельщиком был первый секретарь ЦК Компартии Украины В.В. Щербицкий) пять или шесть украинских команд послушно отдавали киевлянам, и так прекрасной команде, нужные очки. А «Спартаку» – никто никогда. Представить немыслимо, чтобы ЦСКА, «Динамо», «Торпедо» (тогдашнее, не сегодняшнее), даже не хватавший с неба звёзд «Локомотив» играли с ним в поддавки. За каждое очко приходилось сражаться чуть не до крови. Как тут подняться выше «серебра»? Поднимались , увы, только раз, в 1987-м, но зато на протяжении 12 лет никогда ниже третьего места не опускались. Не знаю, есть ли ещё в мировом футболе столь же стабильные команды.

 Однако же в футболе существует свой «гамбургский счёт». Именно по этому справедливому счёту именно Бескова назначили главным тренером сборной СССР, где спартаковцев было больше, чем игроков других команд. И он показал, что советские футболисты без всяких там легионеров могут выигрывать у сильнейших команд мира. В ходе подготовки к московской Олимпиаде 1980 года наша сборная победила болгар, шведов, французов, бразильцев (на их поле в Рио де Жанейро) и датчан. Болгарам забили три гола, шведам пять, французам один, бразильцам два, датчанам два. Вот какой была сборная СССР.

 Но, как это часто бывает, прекрасные результаты в предварительных играх закончились неудачей в финале. «Футбол есть футбол», говорят в таких случаях его кумиры и поклонники. Может быть, в этой непредсказуемости заключена главная тайна непреодолимой тяги к происходящему на зелёных полях сотен миллионов самых разных людей. В полуфинале наша сборная проиграла ГДР, но уж бронзовые-то медали не упустила, забив два гола югославам — лучшим в Европе в 1979 году. Чтобы современная команда России заняла третье место на Олимпиаде... Вы смеётесь?

 Бескову за всю его тренерскую жизнь нигде так хорошо не работалось, как в «Спартаке». Московские организации всячески ему помогали, но никогда не вмешивались. В 1985 году он получил высшую советскую награду — орден Ленина. А вот в сборной всё было с точностью до наоборот. Не след вспоминать сейчас то, что ему пришлось перетерпеть. Но мимо одного эпизода пройти всё же нельзя. Лобановский с жгучей ревностью относился к Константину Ивановичу. Провожая своих игроков в сборную, сказал: «Ну, что, на Бескова будете ломаться?» Те сакраментальную фразу пересказали товарищам, и она очень скоро дошла до адресата. И не только до него. Председатель спорткомитета Павлов, надо полагать, с лучшими намерениями перед самым отъездом на первенство мира в Испании объявил своё решение: у сборной не один тренер, а три. Добавились Лобановский и Ахалкаци (тбилисское «Динамо»). После этого на турнир можно было и не ездить: коллективное руководство красиво на словах, а там, где надо принимать решения, иногда мгновенные, оно верный путь к провалу. А тут ещё первый зам председателя спорткомитета по приезде стал определять состав... В той обстановке его можно понять: новые коллеги Бескова прилюдно, без стеснения (воспитывались-то без гувернанток) обсуждали его действия, находя в них только промахи и ошибки. Как всё это стерпел Константин Иванович, человек несравненно более опытный и очень самолюбивый, известно было лишь ему одному. Но он был прежде всего и человеком долга.

 Почти тридцать лет назад Ринат Дасаев, которого Бесков взял в «Спартак» из австраханского «Волгаря» и вырастил в спортсмены мирового уровня, написал о нём: «Для меня Бесков и сегодня остаётся таким, каким показался в момент знакомства,- спокойным, сильным, уверенным в себе, старающимся отыскать такие же качества в тех, с кем собирался заключить творческий союз.

Для меня Бесков — образец тренера.

Сколько нашлось у него противников, какое только мрачное будущее не предрекали нам в чемпионате, Старший стоял на своём. И мы верили, что он поступает правильно. Были убеждены: Бесков знает, по какому пути идёт. Без этого настоящий тренер немыслим. Подчёркиваю: настоящий, смелый, постоянно стремящийся к решению сверхзадач. Константин Иванович из таких — это проверено временем.

Константин Иванович по натуре максималист. Он и победу признаёт лишь в том случае, если она добыта красивой, интересной игрой.

Не представляю «Спартак» (а заодно и себя в «Спартаке») без Бескова.»

Начавшаяся с приходом к власти Горбачёва «перестройка» сделала в жизни Бескова, как и миллионов других честных людей, «поворот крутой». Его с его бессребренничеством некому было защитить от напора рвущихся к обогащению энергичных людей. В горкоме партии на месте Гришина сидел человек из Ленинграда, чуждый московских реалий. Роганова оттуда удалили. Городской совет профсоюзов, номинально руководивший командой, возглавлял ставленник Ельцина, рьяно прокладывавший путь к рынку. Снятие Бескова с поста главного тренера «Спартака» было произведено по подлому, когда он был в отпуске. Сняли его два человека, вообще не имевших отношения к футболу: директор клуба Шляпин и председатель городского совета общества «Спартак» Петлин. С формулировкой, характеризующей их уровень: « В связи с затянувшимся пенсионным возрастом». Формальной причиной послужило то, что «Спартак» занял в чемпионате страны четвёртое место. Константину Ивановичу исполнилось 68, Старостину — 86... Группой ниспровергателей руководил именно он, усердным подручным был Бубнов. Это чёрное пятно навсегда останется в их биографиях.

Чтобы было понятно, что ими руководило, надо иметь в виду оборотную сторону футбола. При желании из него можно сделать выгодный бизнес. Это и коммерческие матчи, и договорные поражения, за которые южные команды платили не скупясь, и подпольные тотализаторы, дававшие в случае неожиданных результатов большие деньги. Бесков ничего подобного не допускал, за что и поплатился, когда бал в стране стали править торговцы всем и вся. Тогда даже спектакль такой появился: «Всё на продажу». Валерия Николаевна рассказывала мне, что в откровенном разговоре Старостин так объяснил ей подоплёку своего заговора: «Мне надо было достроить дачу». Как всё просто!

Конечно, бесковский талант не остался втуне. Для начала его пригласил в команду «Асмарал» некий иракский миллионер, купивший её вместе со стадионом «Красная пресня» - уже настали такие времена. Не имея ни одного классного игрока, Константин Иванович, как он это умел, за год вывел «Асмарал» в высшую лигу, а в следующем, уже среди футбольных мэтров — на седьмое место. Засим у иракца кончились деньги, и команда перестала существовать. Тут же последовало приглашение в московское «Динамо». Результат для человека с затянувшимся пенсионным возрастом совсем неплох: 1994-й — серебряные медали, 1995-й — Кубок страны.

На следующий год встрепенувшееся было «Динамо» по неисследованным, но непреложным законам резко сбавило. Сколько ни бился Константин Иванович с командой, она своей игрой его просто возмущала. Видимо, сладить с этим было невозможно. Я на всю жизнь запомнил картину: не дожидаясь конца очередного проигранного матча, Бесков встаёт со своего тренерского места и, махнув безнадёжно рукой, медленно уходит под трибуны при оцепенелом молчании стадиона. Так он ушёл из футбола. Сам. Навсегда.

Горькими были «перестроечные» годы для человека, составившего и историю, и славу советского футбола. Несправедливость ведь ранит сильнее всего. Но его окружали преданные друзья, с ним были миллионы поклонников. Куда бы он не приехал, всюду был почётным и дорогим гостем. Мы отдыхали вместе в Кисловодске, в Карловых Варах, и я с радостью видел, как это проявлялось в самых трогательных формах. Издательство «Физкультура и спорт» выпустило его мудрую и назидательную книгу «Моя жизнь в футболе», подготовленную Эдуардом Церковером. 70-летний юбилей Москва отметила грандиозным праздником во Дворце молодёжи. Игравший когда-то у него Юрий Васильевич Волков ознаменовал 80-летие Константина Ивановича торжественным приёмом и роскошно изданным томом «Портрет патриарха». Все его дни рождения уже после кончины отмечались и отмечаются друзьями и игроками на Ваганьковском кладбище у дивного по замыслу и исполнению памятника, поставленного Валерией Николаевной. Над ним взмывает в небо стая голубей, которых гонял когда-то Костя, державший на Рогожской заставе голубятню всю свою жизнь. Было время, когда это продолжалось в ресторане на стадионе «Динамо». Что следовало традиции дома Бесковых.

У Бесковых был очень гостеприимный дом. По случаю дней рождения Константина Ивановича, радостных событий в футбольной жизни друзья приезжали в их уютную квартиру на Садовой у площади Маяковского. Валерия Николаевна накрывала традиционный стол, к которому хозяин всегда привозил горячие лаваши из «Арагви». Непременными гостями были дочка Люба с мужем — сыном великого Григория Федотова, братья Старостины — Андрей и Николай, гроссмейстер Михаил Котов, прославленный защитник сборной СССР Анатолий Башашкин, давние выпускники ФШМ Эмиль Кио и сын знаменитого карикатуриста журналист Михаил Ефимов, секретарь Мосгорисполкома Николай Яковлевич Сычёв, с которым Бесков играл по выходным в футбол на тенисном корте у Химкинского водохранилища. . Ну, и мы с Рогановым. Компания весёлая, остроумная. Забавные истории, шутки, анекдоты сыпались со всех сторон. Признанным тамадой был Андрей Петрович Старостин — могучий красавец, эрудит и остроумец. Помню его обычное присловье: «Не выпить ли нам водочки для обводочки и пивка для рывка.» Валерия Николаевна безраздельно владела вниманием обожающих её мужчин. Какие были дивные застолья!

 Да, прошла жизнь этой незабываемой пары. Она никогда не складывалась лёгко, но проходила среди незаурядных людей, была яркой, красивой, полной незабываемых побед, больших и малых радостей, освещавших её светом счастья.

Юрий Изюмов